Примеров не будет. Привести пример, до еще опубликовать его на всю страну, – значит закрепить его в общественном сознании и памяти. Впрочем, примеры и не нужны. Родители детей дошкольного возраста и работники детских садов знают, о чем идет речь, и знают, как правильно на это реагировать: «Не говори так, это плохое слово!». – «А во дворе мальчишки так говорят!». – «Ну и что? А ты своей головой думай!». Можно даже ничего не говорить, а просто поморщиться. Дети – великие физиономисты, они с младенчества умеют читать по лицу (а еще и по интонации!) так хорошо, как будто готовятся стать профессиональными психологами. Другое дело, что они не всегда комментируют свои «полевые» наблюдения.

Одни слова, разумеется, не помогут, но ведь они рассчитаны на перспективу. А в наше время – время плюрализма и толерантности – иногда так желанны четкие установки (и для взрослых тоже!) о том, что такое хорошо и что такое плохо.

Родители знают, что воздействие ситуативное, косвенное на порядок значимее ежедневных замечаний, подчас резких. Можно рассказать истории из жизни: например, мама-казачка ударила взрослую дочь по губам всего лишь за то, что та произнесла слово чёрт. Еще один способ -угроза будущему: «Кто тебя замуж возьмет с такими словами?». Как ни странно, но дети думают о будущей семье чаще, чем о будущей профессии! Пример. Девочка пристрастилась к жвачке, мамины слова на нее не действовали, но в один прекрасный день она торжественно заявила: «Мама, не покупай мне жвачку!». Оказывается, в школе сказали, что жвачки могут привести к тому, что у девочек не будет детей.

Итак, если не приводить примеров и не повторять того, что всем давно и хорошо известно, зачем писать статью? А вот зачем. В отношении сквернословия далеко не все хорошо известно. И родителям, и особенно воспитателям детских садов необходимо, во-первых, знать, что именно считать сквернословием (кроме того, что и так ясно!); во-вторых, знать коварные мифы, подпитывающие распространившееся во всех слоях общества сквернословие; в-третьих, знать способы преодоления этого национального зла.

Что считать сквернословием?

Обратимся к первому из трех заявленных аспектов проблемы сквернословия – не столько детского, сколько взрослого, «считываемого» детьми. Если мы хотим победить в себе это зло, мы должны выполнять следующие предписания:

1. Не употреблять слова, так или иначе связанные с главным сквернословием. Вместо того чтобы сказать: «Она матерится!», постройте фразу так: «Она ругается, выражается, сквернословит, грязно говорит».
2. Исключить из речи эвфемизм блин, получивший широкое распространение. Эвфемизмы, конечно, в живой речи нужны. Даже младшие дошкольники понимают, что некоторые физиологические процессы называть напрямую неприлично. Эвфемизм – это замена так называемого плохого слова на нейтральное. Но с блином другая ситуация: он как бы заменяет одно из самых нехороших ругательств.
3. Не рассказывать анекдот, не читать стихотворение, не петь частушку, не цитировать чьи-либо слова, если там есть хотя бы одно непечатное слово.
4. Считать начальные буквы бранных словосочетаний полноценными ругательствами: мы не буквами мыслим, мы сразу же все декодируем, т.е. восстанавливаем, стоящие за ними слова.
5. Постараться не употреблять фразеологические обороты со словом чёрт.
6. Помнить о том, что ругательства не удается заменить аналогами. Мы выругались, даже если прибегли к так называемым параллельным словам. Однажды на лесоповале один заключенный-лингвист выругался (именно выругался, хотя употребил всего-навсего фонетические термины!): «Ах ты задненёбный фрикатив!».

О мифах, поддерживающих и питающих сквернословие

Остановимся на самых распространенных в нашем обществе.

1. Сквернословие базируется в том числе на мифе о свободе слова. Но свобода слова – это свобода содержания речи, но отнюдь не свобода выражения. За «свободу выражения» можно и срок получить по статье 130 УК РФ, и штраф заплатить (в Белгородской области с 2004 г. уже введены такие санкции). Унижением чести и достоинства человека, выраженным в неприличной форме, т.е. оскорблением, считаются прозвища, высмеивающие имя, отчество и фамилию, нецензурная лексика, сравнения с миром животных, оценочные прилагательные, адресуемые личности в целом, слова, подчеркивающие интеллектуальную или физическую неполноценность человека.
2. Сквернословие поддерживается мифом о том, что оно помогает выразить сильные чувства. Это недоработка филологов-прикладников: именно они должны пропагандировать формулы выражения сильных переживаний, так называемые идиомы и крылатые фразы. И в то же время объяснять, что сквернословить плохо, а сквернословящий, что очень важно, на самом деле осознает, что поступает плохо, потому что «плохие слова» облегчения не приносят и, более того, разрушают невидимую и хрупкую основу самоуважения, на котором держится наша психика.
3. К коварным последствиям приводит миф о том, что в малых дозах или в определенных ситуациях (например, в узком кругу, среди мужчин) сквернословие допустимо. Бороться с этим мифом помогает образ джинна, выпущенного из бутылки; его уже не остановить, не вернуть. «Мы не ругаемся – мы разговариваем!» – такая реплика прозвучала в ответ на замечание, т.е. сквернословие, по сути, стало выполнять функцию заполнения пауз.
4. Сквернословие подпитывается мифом о том, что ругаются все, бороться с этим бесполезно. Во-первых, не все. Во-вторых, не стоит следовать дурным примерам.
5. Сквернословие также зиждется на таком мифе: хочу – и ругаюсь, не хочу – не ругаюсь. Но вскоре оказывается: когда не хочу, тоже ругаюсь. Чем больше в речи ругательств, тем труднее без них обходиться. (В психиатрии известен синдром Туретто – когда человек забывает все слова, кроме «этих», полностью переходя на язык самооскорбления.)
6. Коварным можно считать также миф о том, что сквернословие – такой же недостаток современного речевого поведения, как использование иностранных слов или словесного мусора: типа, как бы, короче. Сквернословие нельзя ставить с ними в один ряд, иначе мы снимаем остроту проблемы, тем более что «все остальное», даже повторы слов необходимы говорящему в качестве ритма повседневной речи, у которой нет черновиков. Впрочем, это тема отдельной статьи.
7. Миф «Так, как русские, никто больше не ругается!» отнюдь не способствует прекращению или хотя бы сокращению сквернословия и, кроме того, в корне неверен. Ругательства есть в каждом языке.
8. Мы привели далеко не все проявления мифотворчества. Кстати, культурный и мыслящий человек как раз и призван плыть против течения, бороться с коварными мифами.

Как противостоять злу?

Сформулируем ряд положений в форме кредо.

1. Отношение политиков и ученых, книгоиздателей и телеведущих, преподавателей и воспитателей, писателей и журналистов, а также руководителей разных рангов к сквернословию должно быть отрицательным: «Да, это есть, но это плохо. Всегда плохо!». «Нет, вы скажите, когда все-таки можно ругаться? В небольших дозах…» – спрашивали меня во время записи телеинтервью 19 ноября 2008 г. Мой ответ «Никогда!» не понравился. Нетолерантный ответ, примитивный, убогий. Куда как лучше: «Иногда можно и нужно!». И именно в этом «иногда» и таится ловушка.
2. Не все, что есть в жизни, должно быть в печатной продукции. Книга должна оставаться неким фильтром, при отсутствии внешней цензуры внутренняя цензура в идеале должна работать на полную мощь. Зачем издавать книги, которые нельзя прочитать вслух?
3. Если хотя бы один человек не сквернословит, не все потеряно. Когда-то мы с упоением скандировали: «Единица – вздор, единица – ноль!» (В. Маяковский). И дальше – про то, что один даже бревна не поднимет. А в сказаниях о друидах говорится, что древний кельт мог один остановить разъяренную толпу. Мы можем больше того, что можем. Все действительно начинается с одного, и в наших детях надо развивать талант одиночеапвования, неподражания.
4. С возрастом, со взрослением речь очищается сама – жаргон уходит вместе с юностью. Значит, родители, бабушки и дедушки обязаны поддерживать культурный уровень, в том числе культуру речи. Чем не тема для разговора на родительских собраниях?!
5. Филологу, лингвисту, которого нередко атакуют просьбой рассказать об этимологии какого-нибудь ругательства, необходимо чаще вспоминать о профессиональном табу, запрещающем публично обсуждать тему, когда и какие ругательства появились в русском языке и что они означали.
6. А вы знаете, что имя человека может служить защитой от использования им бранных слов? Называйте и ребенка, и любого члена семьи как можно чаще по имени. Еще М.М. Бахтин писал, что имя – самое положительное слово для человека (см.: Бахтин М.М. Дополнения и изменения к «Рабле» Вопросы философии. 1992. № 1). Между тем имя уходит из обихода: «Ты почему не слушаешься? Сколько раз тебе повторять? Давай мой руки!». Еще пример: мальчика записали в группу детей с задержкой психического развития, так как он не мог назвать свое имя. А откуда он мог знать свое имя, если в Доме ребенка его называли по фамилии?
7. Защитой от сквернословия может стать и похвала, комплимент, живой интерес к личности другого. Воспитатель детского сада может научить родителей тому, как правильно хвалить детей. Похвала должна быть правдивой, но максимально конкретной, «точечной»: «Когда мы были в супермаркете, ты так хорошо все продукты разложил на тележке, что мне не пришлось брать вторую тележку!».
8. Сопротивляться речевому злу можно путем бойкота сквернословию, а чистоту речи признавать достойной награды, восхищения, публичной положительной оценки.
9. Способом сопротивления злу может стать откровенный разговор о трудностях работы и быта, трудностях, требующих больших душевных сил. Как сделать эту работу над собой осмысленной и плодоносной, а терпение веселым, как работать с собственной жизнью? Вопросы не только к психологу, социологу, экономисту, но и к филологу-прикладнику, знающему афоризмы, пословицы, крылатые слова, способные и успокоить, и поддержать. Управление коллективным бессознательным – процесс трудный, но здесь, как и в других областях деятельности, даже небольшие, но искренние усилия могут дать неожиданно большой результат. Да, все не перестанут ругаться, но даже если кто-то один победит зло в себе самом – это уже результат! «А я решила, что таких слов говорить не буду» – тихое признание одного может со временем стать путеводной звездой и для тех, кто моложе, и для тех, кто ниже по социальному статусу.

Все, о чем мы говорили, может стать материалом для беседы с родителями, но эта беседа, будьте готовы, окажется весьма острой. Вас закидают вопросами: «Почему в газетах печатают статьи с такими словами? Почему мы слышим их с экрана?». И т.д. и т.п. Это так, но не будем презирать тех, кто привык к плохому слову, а сами решим, каким зеркалом – чистым или грязным – будет наша речь в восприятии наших родителей и наших детей.